Мы погибнем вчера - Страница 49

– Царская, царская… Так что не расстреляли-то?

– Так я в красноармейской форме-то был. Старая форма изорвалась, новую никак прислать не могли, вот звездочку не успел перешить на обычную. Да и документов не было с собой…

Один из бойцов хихикнул.

– Вот что, политрук, держать я тебя не буду. Хочешь – иди, куда глаза глядят. Оружие у тебя есть, в бою взял, молодец. Видел я как ты за нашим героем бежал. Иди, да в плен не попадай больше.

Политрук остался стоять в строю, переминаясь с ноги на ногу.

– Чего не идешь? Иди. Ты свободен.

– Разрешите… – слова Дмитрию давались с трудом. – Разрешите остаться?

– А чего так. Тебя же мое командование не устраивает?

Политрук молча взглянул на деда…

– Разрешаю, Дима. Но запомни раз и навсегда. У меня другого звания нет – унтер-офицер я. А, ежели, тебя смущает – просто командиром зови. Или дедом. Ребята вона уже привыкли – и подмигнул Рите. – И помни. У нас тут единоначалие. Безо всяких ваших комиссарских штучек. Понятно?

– Так точно! – вытянулся младший политрук.

– Ты? – обратился командир к следующему

– Старший сержант Олег Таругин! Танкист. Механик-водитель.

– Танков, пока что, не имеем, пехотой повоюешь.

– Придется, товарищ командир!

– Куда ж ты денешься-то… Ты?

– Рядовой Прокашев. Алексей. Пехота. Начал в Первом коммунистическом батальоне.

– Ух ты… Это еще кто?

– Ополченцы. Из студентов и профессуры московских университетов.

– Ишь ты… Профессор, значит?

– Что вы… Студент я. Философ. Третий курс.

– Ого! В плен как попал.

– На высотке оборону держали. Один я остался. И патроны кончились. Ну и…

– И руки в гору?

Прокашев виновато понурился.

– Правильно и сделал, – ответ унтер-офицера был неожидан. – Вот сейчас и отомстишь. Следующий!

– Мальцев я. Тоже Алексей. Рядовой тоже.

– Пехота?

– Ага… рядовой.

– Чего ага? Где служил?

– В пятьдесят девятой… В тех же местах, что и товарищ младший политрук. А в плен попал, когда в атаку шли. До первой траншеи дошли – чем-то оглушило. Очнулся – кругом немцы.

Мальцев ростом вполне оправдывал свою фамилию.

– Удобный у тебя для пехотинца рост. Все пули мимо. Хрен найдут. Ты?

– Сержант Колупаев. Павел. Десантник. Первая мобильная воздушно-десантная бригада.

– Где?

– Под Малым Опуевым. В марте. Контузило. Немцы подобрали после боя.

– Чего делать думаешь?

– Душить, сук голыми руками. Насмотрелся в плену, мама не горюй.

– Успеем еще. Потерпи. Ты?

– Ефрейтор Русов. Андрей, минометчик.

– Цыган, что ли?

– Почему цыган сразу? Не цыган! Русский я! Папа – молдаванин.

– Хм… Где служил?

– Двести первая Латышская стрелковая дивизия.

– Какая-какая?

– Двести первая. А что?

– Я не ослышался? Латышская?

– Ну да… Там половина латышей точно. Хорошо воюют, между прочим. А чего?

– Да так… В плен как попал?

– Контузило тоже… Очнулся – расчет лежит, миномет вдрызг. Пошел к своим – на немцев наткнулся.

– Понятно… Ну вот и познакомились, значится… Теперь слушай мою команду! Равняйсь! Смирно! Вольно… Мы идем на прорыв. К нашим. Вот этим четверым обязательно надо дойти до своих. Обязательно.

– Пятерым, Кирьян Васильевич… – перебила его Рита.

Унтер-офицер Богатырев метнул на нее такой взгляд, что она чуть не упала.

– Вот им дойти надо обязательно. Потому еще раз говорю – анархии и прочего двоевластия не будет. Или вы с нами идете – или сами по себе. Вопросы есть?

– Никак нет! – рявкнули бойцы.

В этот момент к деду подошел доктор Валера и что-то прошептал ему на ухо.

Дед поиграл желваками, подумал и что-то шепнул доктору в ответ.

– Разойтись! Маргарита! Ко мне… – почти ласково, но все же приказал Кирьян Васильевич. – И вы, ребята, тоже!

– Операция нужна, – хмуро сказал Валера. – Инструменты. Трокар. Кислород. Чего я сделаю в таких условиях? Умрет. Нож достану – почти сразу. Не достану – еще пару часов протянет. Гемопневмоторакс.

Еж выругался, А Рита застонала от бессилия.

– Может вколоть чего?

– Чего тут вколешь, говорю же, все.

– Пробуй, Валерий Владимирович. Может получиться чего? Вариантов больше нет. Вытаскивай нож. – Вини с силой протер лицо.

– Д-да, В-валер. Д-делай.

– Я ж убью его, почти сразу.

Дед положил ему руку на плечо:

– Не ты. Немец тот. А ты спасать будешь. Мужик он здоровый. Может и сдюжит.

– Сделать-то сделаю. Пусть даже и сдюжит. А дальше? Ему покой нужен. А тут…

– Погодите… Он в сознании? – воскликнула Рита.

– Пока в сознании… Идите, поговорите. Десять минут. Не больше, а то потом поздно будет.

Они подошли к носилкам. Толик тяжело хрипел кровавой пеной. Сели на землю рядом.

– Толька, ты как? – осторожно взяла его за руку Рита.

Тот чуть улыбнулся в ответ и пожал ее ладошку.

– В-все нормально б-будет. С-сейчас В-валера все с-сделает! – Юра заикался на каждом, практически, слове.

Вини и Еж молчали – не знали, что тут сказать. А что тут скажешь?

А Толик что-то прошептал…

– Что? – Рита наклонилась к нему.

– Лешка…

– Что Лешка? Вини, тебя Толик зовет!

– Ива… Иванцов. Хоронил я его. Как попал сюда. Так на утро хоронил. Там. Най… Найдете потом. Третий дом от ветлы. За домом…

– Иванцов??

– Он был… Точно… Вот и я сейчас… Скоро.

– Вытащит тебя доктор, слышишь? Ты молодец, ты можешь. Ты же нужен нам, Толик, слышишь?

Толик опять чуть-чуть улыбнулся…

– Все, идите отсюда. Юра, останься, помогать будешь, – незаметно подошел Валера.